У Веры Полозковой есть стих, начинается так:
- Хорошо, говорю. Хорошо, говорю Ему, -
Он бровями-тучами водит хмуро.
- Ты не хочешь со мной водиться не потому,
что обижен, а потому, что я просто дура.
Сборник "Непоэмания"
Есть ли аудиоверсия этого стихотворения? Может кто-нибудь слышал? Заранее спасибо!
Читать весь стих
- Хорошо, говорю. Хорошо, говорю Ему, -
Он бровями-тучами водит хмуро.
- Ты не хочешь со мной водиться не потому,
что обижен, а потому, что я просто дура.
Залегла в самом отвратительном грязном рву
и живу в нем, и тщусь придумать ему эпитет.
Потому что я бьюсь башкой, а потом реву,
что мне больно и все кругом меня ненавидят.
Потому что я сею муку, печаль, вражду,
слишком поздно это осознавая.
Потому что я мало делаю, много жду,
нетрудолюбива как таковая;
громко плачусь, что не наследую капитал,
на людей с деньгами смотрю сердито.
Потому что Ты мне всего очень много дал,
мне давно пора отдавать кредиты,
но от этой мысли я ощетиниваюсь, как ёж,
и трясу кулаком – совсем от Тебя уйду, мол!..
Потому что Ты от меня уже устаешь.
Сожалеешь, что вообще-то меня придумал.
Я тебе очень вряд ли дочь, я скорее флюс;
я из сорных плевел, а не из зерен;
ухмыляюсь, ропщу охотнее, чем молюсь,
все глумлюсь, насколько Ты иллюзорен;
зыбок, спекулятивен, хотя в любой
русской квартире – схемка Тебя, макетик;
бизнес твой, поминальный и восковой –
образцовый вполне маркетинг;
я ношу ведь Тебя распятого на груди,
а Тебе дают с Тебя пару центов, процентов, грошей?
- Хорошо, говорю, я дура, не уходи.
Посиди тут, поговори со мной, мой хороший.
Ты играешь в огромный боулинг моим мирком,
стиснув его в своей Всемогущей руце,
катишь его орбитой, как снежный ком,
чувством влеком, что все там передерутся,
грохнет последним страйком игра Твоя.
Твой азарт уже много лет как дотлел и умер.
А на этом стеклянном шарике только я
и ценю Твой гигантоманский усталый юмор.
А на этом стеклянном шарике только Ты
мне и светишь, хоть Ты стареющий злой фарцовщик.
Думал ли Ты когда, что взойдут цветы
вот такие из нищих маленьких безотцовщин.
Я танцую тебе, смеюсь, дышу горячо,
как та девочка у Пикассо, да-да, на шаре.
Ты глядишь на меня устало через плечо,
Апокалипсис, как рубильник, рукой нашаря.
И пока я танцую, спорю, кричу «смотри!» -
даже понимая, как это глупо, -
все живет, Ты же ведь стоишь еще у двери
и пока не вышел из боулинг-клуба.